Читаем без скачивания Хищник [СИ] - Макс Мах

"Флоренция? Венеция? Генуя?"

– Нравится?

– Как называется это место? – вместо ответа спросила Дарья.

– Марков кром, – ничуть не удивившись вопросу, ответил Карл и тут же уточнил, разъясняя "суть вещей". – Мы здесь живем. Я имею в виду себя, Грету и Марка. Но дом построил Марк, отсюда и название Марков кром. Тем не менее, с течением времени каждый из нас внес в это здание те изменения, какие счел нужным. Тут есть общие помещения и личные апартаменты. Места много, так что располагайтесь, отдыхайте и наслаждайтесь жизнью. Вы никого не стесните, но и вас никто стеснять не станет. Феликс!

– К вашим услугам! – человек появился из-за колонны справа, всего в нескольких шагах от Дарьи, но пока он оттуда не вышел, она его не слышала и не чувствовала.

– Это Феликс, – указал Карл на высокого и стройного молодого человека в ливрее.

– Еще есть Феона, – девушка в узнаваемом платье италийской служанки вышла из-за колонны слева, но и ее Дарья прошляпила. – Есть и другие. Люди и не люди.

– Простите? – опешила Дарья. – Вы сказали нелюди?

– Нелюди тоже есть, – совершенно спокойно кивнул Карл, – но не здесь. А в доме, кроме людей, есть еще и не люди, то есть человекообразные… человекоподобные… э… машины. Да, пожалуй, так будет правильно. Машины, имеющие облик людей. Вот и эти двое таковы – не люди.

– Машины?

– Машины, – мужчина улыбнулся, отвечая на озабоченный взгляд Дарьи, и она поспешила перевести его на Феону, но и та ничем не выдавала своего нечеловеческого происхождения.

– Не удивляйтесь, Дарья! – объяснил Карл, увидевший, должно быть, ее растерянность. – Это весьма совершенные машины, и отличить их от настоящих людей совсем непросто. Феликс, Феона! Это княгиня Дарёна Рудая, и, обращаясь к ней, следует говорить Ваша Светлость. Она поселится в апартаментах "Рут". Проследите, чтобы она ни в чем не нуждалась и не потерялась. Княгине разрешен доступ в любые помещения, кроме тех, что являются закрытой зоной или частным пространством по умолчанию. Выход из палаццо свободный, но в сопровождении одного из вас.

– Не извольте беспокоиться, господин Карл, – поклонился Феликс, – все будет так, как вы сказали. Ваша Светлость! – посмотрел он на Дарью, – мы в вашем распоряжении. Приказывайте!

Дарья растерянно взглянула на Карла, потом на Феону – та улыбнулась ей и присела в глубоком книксене – и, взяв себя в руки, обернулась к Феликсу. – А если мне потребуется срочно переговорить с Карлом или Гретой?

– Только шепните, и я все устрою! – Феликс положительно не мог быть машиной. Во всяком случае, выглядел и говорил он, как человек. Немногословная Феона, впрочем, тоже.

– Прощайте, Дарья! – чуть поклонился Карл. – Пора и мне "вздремнуть с дороги".

Разумеется, он шутил, что явно говорило в его пользу, ведь еще недавно Дарья думала, что Карл вообще не человек.

– Ни в чем себе не отказывайте, – улыбнулась она и, сделав приглашающий жест слугам – кто бы они, черт побери, ни были на самом деле, – пошла за Феликсом в свои апартаменты. Однако она даже представить себе не могла, что ожидает ее в гостевых покоях.

По правде говоря, ей никогда не приходилось бывать в настоящих дворцах. Не того полета птица. Однако и не девушка из слободки. Путешествовала по Европе, живала в германских и франкских городах. А во Флоренции и Венеции и вовсе была по приглашению их правительств. Так что кое-что о стародавней роскоши знала не понаслышке. И тем не менее, Марков кром ее не просто удивил, он вызвал в ней совершенно искренний – едва ли не детский – восторг. Восхитительные, просто фантастические настенные и потолочные фрески, картины в тяжелых рамах и скульптуры, старое серебро, позолоченная бронза, резное дерево… Каждая вещь и любая деталь привлекали внимание Дарьи и ни разу не разочаровали. При ближайшем рассмотрении все оказывалось именно таким, каким выглядело, и даже лучше. Но надо всем этим великолепием преобладало общее впечатление – выверенности, завершенности, и эстетического совершенства.

"И здесь они живут…"

Помещения палаццо не выглядели музейной экспозицией. Они были обжиты и обустроены так, чтобы служить своим обитателям. Мебель, как заметила Дарья, была не только красива, но и удобна. За одной из открытых дверей мелькнул биллиардный стол, а за другой – водная гладь огромного бассейна под хрустальным сводом. Кое-где на столах, диванах и каминных полках лежали оставленные хозяевами вещи: трубка с развязанным кожаным кисетом, раскрытая книга, бокал с недопитым вином, хрустальная пепельница с несколькими окурками… Все это создавало ощущение присутствия, но, скорее всего, являлось лишь игрой и вполне простительным притворством. Ну, в самом деле, кто же это не допил вино? Чьи окурки в следах помады лежат в пепельнице? И кто, прости Господи, оставил на диване монографию по квантовой физике на нормандском языке?

"Разве что Марк. Но для чего тогда в доме слуги?"

– Далеко еще? – спросила Дарья, минуя библиотечный зал.

– Не извольте беспокоиться, Ваша Светлость! – оглянулся Феликс. – Уже пришли.

И в самом деле, прошли насквозь библиотеку со вздымающимися к высокому потолку книжными полками, вышли через короткий коридор на лестничную площадку, отделанную панелями резного мореного дуба, и вот они – апартаменты "Рут". Феликс раскрыл перед ней двустворчатую дверь и отошел в сторону. Вежливо, но без подобострастия, склонил голову.

– Ваша светлость!

Дарья вошла. Это действительно оказались апартаменты, то есть, квартира внутри дома, а не спальня или сдвоенные покои. За раскрытой дверью обнаружилось нечто вроде прихожей, затем следовали просторная гостиная, столовая, кабинет с пристроенной к нему библиотекой и спальня с будуаром, ванной и туалетной комнатой. И все это, как ни странно, в неонормандском стиле, с высокими узкими окнами, выходящими на реку и незнакомый, но явно древний город с крепостной стеной и башнями на другом берегу.

"Свея или Британия?" – впрочем, могло статься, что ни одна из знакомых Дарье стран.

Она остановилась перед стеной в кабинете, украшенной весьма любопытными черно-белыми фотографиями.

…Красивая молодая женщина в мужском костюме с корзинкой для пикника улыбается на фоне чего-то, на чем написано по-английски "… rican…irl",

"The American Girl"? Может быть…"

Подпись… Рут Элдер.

…Женщина в кожаной куртке… Короткая стрижка, светлые волосы, узкое лицо, некрасивое, но интересное, и чудная улыбка, расцветающая на жестких губах… Амалия Эрхарт…

Все фотографии принадлежали одному и тому же жанру… Женщины в комбинезонах и коже, улыбающиеся и серьезные, в странного вида шлемах и специальных очках для полетов в открытых кабинах… Ни одного мужчины, только женщины… Большей частью молодые, но не все. Иногда сами по себе, но чаще рядом с незнакомыми и достаточно примитивными, как показалось Дарье, летальными аппаратами, использующими, по всей видимости, двигатели внутреннего сгорания…

Хелен Шеридан, Глэдис О'Доннелл, Милдре Кауфман, Марина Раскова, Берилл Маркхэм, Мелитта Шенк фон Штауффенберг…

Совершенно очевидно, что все эти женщины являлись пилотами, но Дарья о таких даже не слышала. Их имена ничего ей не говорили, но фотопортреты кричали в голос.

"Рут Элдер… Апартаменты "Рут"… И где же ты летаешь, милая?"

Но не было ответа.

– Желаете перекусить? – спросил между тем Феликс. – Выпить? Закурить?

– Принять ванну? – нарушила молчание Феона.

– Вздремнуть? – предложил Феликс.

– Переодеться?

– Да! – остановила их Дарья. – Я хочу принять ванну… но… мои вещи…

– Думаю, что смогу подобрать что-нибудь подходящее, – вмешался Феликс.

– Уверен? – поинтересовалась заинтригованная Дарья. – Включая белье?

– Не извольте беспокоиться! – обнадежил ее Феликс.

– Ну, стало быть, ванная, легкий… А что у нас со временем?

– Семь пополудни бортового времени, – подсказала Феона.

– Значит, легкий ужин… Сыры?

– Все, что пожелаете!

– Стало быть, сыры, фрукты, белый хлеб, белое вино, – перечислила Дарья.

– Будет исполнено!

– В ванную подать коньяк и папиросы.

– Какие именно?

"О, Господи! Неужели у них есть все?"

– Фрапен?

– Как прикажете.

– Нефертити.

– Египетские с гашишем?

– Да, – оторопела Дарья.

– Сию минуту!

И действительно, не прошло и пяти минут, а она уже сидела в горячей ароматной воде – вокруг нее в мраморной ванной плавали лепестки роз – курила папиросу с гашишем и пила настоящий коньяк из окрестностей одноименного города. И, разумеется, она не могла думать ни о чем, поскольку пыталась думать одновременно обо всем. А это, как известно, ни к чему хорошему не ведет.

"Ну, и хрен с вами!" – почти весело решила Дарья, отчаявшись разобраться в своих мыслях и чувствах, или хотя бы понять, куда и зачем занесла ее судьба.

Она была уже на полпути к "нирване". "Приход" ожидался с мгновения на мгновение. Тело "оттаяло", расслабляясь, и загуляла душа, искавшая в наступившей истоме отдохновения от "трудов праведных" и "угрызений совести". Угрызаться совершенно не хотелось, хотелось летать, любиться без остервенения, раствориться в папиросном дыме…